Макро-пространства городской среды

А. В. Крашенинников

Московский архитектурный институт (государственная академия), Москва, Россия

Аннотация

Макро-пространство – общее название для типологического ряда когнитивных моделей архитектурного пространства, соответствующих архетипам событийного пространства. Концепция макро-пространства, как структурного элемента внешней жилой среды, была сформулирована автором в 1985 году. С тех пор происходило постоянное насыщение и структурирование системы когнитивных моделей городской среды [1,2].

Модели макро-пространства имеют физические аналоги в градостроительстве. В работе показано как пространственные параметры физических макро-пространств взаимосвязаны с социальной практикой людей (статус территории, доступность и связанность событий). В статье на основе теоретического моделирования обосновываются три базовых типа макро– пространства по критерию доступности/связанности: анклав, район, область. При помощи этих базовых моделей объясняются концепции градостроительной организации урбанизированной территории различной сложности.

Исследование направлено на интеграцию различных концепций архитектурного пространства, как в области архитектуры, так и географии, и психологи. Статья обобщает опыт адаптации для градостроительства моделей макро-уровня.

Проблематизация

Географы изучают Землю, задача градостроителей и архитекторов состоит в том, чтобы развивать и совершенствовать пространство жизни людей на этой Земле. Преобразованную в соответствии с идеей и замыслом и «построенную» среду (Built Environment) можно назвать архитектурным пространством или городской средой. Ряд исследователей, таких как Н. Шульц, И. Фуко, В. Шейн в основу изучения городской среды положили такой феномен как «обитаемое пространство» (Existential Space). Обитаемое пространство изучается социальной топологией, структурируется при помощи «ментальных карт» [3], «локусов», «топосов», и других когнитивных моделей. В основе этих моделей лежит представление о единстве Места, Времени и Отношений, которые интерпретируются в виде устойчивой ассоциативной картины событий и среды.

Известный французский философ XX в Мишель Фуко значительно усложнил эту логичную картину в своей статье «Другие пространства» [4], опубликованной в 1967 году. С этим текстом связаны все современные попытки выдвинуть единую пространственно– временную концепцию, новые типологии пространств и новые принципы подхода к анализу территорий. Согласно Фуко представление о пространстве постоянно изменяется. Пространственная структура – это не просто набор геометрических характеристик, а сложная форма взаимосвязей геометрического строения, функций, символического значения, времени, опыта и других параметров конкретного места. Вдобавок к понятиям места или местоположениям Фуко добавил два альтернативных типа пространств – утопии и гетеротопии. Утопии – это местоположения без реального места; гетеротопии – это, наоборот, места вполне реальные, но с неизвестной социальной практикой. На русском языке гетеротопии правило перевести как «диковинные места».

М. Фуко предлагал создать отдельную дисциплину «гетеро-топологию», как некую «систематическую дескриптивную практику, которая включала бы в себя исследование, анализ, описание, «считывание», как сейчас любят выражаться, «других мест» – мест, в которых могут произойти необычайные события. Таким образом оспаривается функциональная определенность городской среды и анализируется мифическая составляющая реального городского пространства, способная изменить нашу жизнь, сломать ставшие повседневностью нормы и представления о городской среде. Однако, в повседневной градостроительной практике мы сталкиваемся с противоположной задачей: сформировать пространственные модели, соответствующие сложившимся или прогнозным социально-пространственным отношениям, применяя методы проектирования, сохраняющие преемственность культуры и социальных ценностей. Когнитивная урбанистика предлагает методические основы для интеграции этих, казалось бы, противоречивых исследовательских и практических установок в систему знаний о городской среде.

Сама по себе территория не имеет значения иного, кроме как географического расположения и ресурсов. Участок территории становится «местом» посредством включения в социальную практику. «Из окружающей реальности мы выделяем значимые и актуальные для нас фрагменты – релевантные тому жизненному миру и той жизненной̆ ситуации, в которых находимся мы сами и который «мы разделяем с некоторыми другими или они разделяют с нами» [5, с.44].

Исходный тезис когнитивной урбанистики состоит в том, что городская среда состоит из дискретных частей, как по восприятию, так и по методу создания: микро-пространство соответствует «пузырю» персонального общения [2]; меззо-пространство охватывает видимую и интерактивную часть городской территории, так называемое «выпуклое пространство» [6]. Городскую территорию, ограниченную условиями пешеходной доступности и узнаваемой социальной практики (Identified social practice), предлагается называть «крупным» или (по-гречески) «макро-пространством» [7].

Макро-пространство представляет собой социально-пространственный комплекс макро– уровня городской среды, имеющий событийную окраску и территориальную принадлежность, например: центр города, район станции метро, соседний квартал, парк культуры.

Одна из задач когнитивной урбанистики состоит в том, чтобы выделить и классифицировать макро-пространства и определить принципы их пространственной организации с тем, чтобы использовать эти знания в градостроительном проектировании.

Доступность и связанность как основные характеристики макро-пространства

Люди, занимающие какую-либо территорию, представляют ее в виде так называемой, «ментальной карты» [8]. Ментальная карта устроена примерно так же, как и современные географические информационные системы (ГИС), в которых смыслы «привязаны» к месту или участку на карте. Правда, в отличие от ГИС, ментальная карта у каждого своя, да и смыслы на ней меняются и разнятся в зависимости от погруженности в конкретную культуру. При теоретическом построении некоторой обобщенной ментальной карты, типичной для определенной группы людей, неизбежны некоторые упрощения и допущения. Конечно же, демографические и другие социальные характеристики населения влияют на восприятие среды, и на первых этапах построения моделей допускается некоторое единство культуры и традиций, хотя бы для определенной группы людей. Такое единство чаще наблюдается в районах с традиционным населением, на протяжении нескольких поколений живущих на одном и том же месте. На сегодняшний день таких мест становится все меньше, но вместо этого формируется международная культурная традиция, изучаемая современными антропологами.

Антропологический подход к средовому поведению людей приводит нас к представлению о системе кодов, с помощью которой мозг «разговаривает» с нами и структурирует пространство. Для изучения этого феномена важно выявить ключевые признаки места и деятельности. При практическом использовании важно, чтобы эти признаки были бы легко и однозначно измеряемые в ходе натурных обследований и пространственного моделирования. Поиск такой системы кодов приводит к двум значимым параметрам: доступности и связанности. Взаимодействие этих двух переменных, представленное в виде матрицы, дает нам поле возможных социально-пространственных моделей средового поведения людей на макро-уровне исследования и проектирования. С помощью такой матрицы можно изучать как «мир членится и формируется для человека».

Итак, основной тезис статьи состоит в том, что в нормальных и стабильных условиях физическое освоение городской территории регулируется условиями доступности и связанности мест локализации событий.

Доступность характеризуется дистанцией или временем, необходимым горожанам на передвижение до исследуемого места. Удобство доступности определяет наше отношение к месту и событиям, и, естественно, во многом определяет возможность личного участия в социальной практике. Время, затраченное на движение от одного места до другого, оказывает регулирующее и организующее воздействие на включенность мест в социальную практику и, таким образом, пространство города членится на локусы, районы, области с различной характеристикой доступности. Ряд авторов указывают на то, что длина маршрута пешеходного движения влияет на такие особенности отношения к городской среде как «избирательность, осмысленность, целенаправленность, категориальность, рефлексивность и др.» [9, с.9].

Наш разум проводит подсознательный анализ и оценку пространственной ситуации, которая выступает контекстом явлений, действий, суждений. При этом его решения в первом приближении опираются на оценки порогового значения критических параметров (типа: свой/чужой). Поэтому можно говорить и о выделении порогов или диапазоне времени/дистанций, имеющих различное критическое значение для человека. Можно предположить, что целостность макро-пространства определяется психологической оценкой ожидаемого времени движения между наиболее удаленными точками пешеходного ареала. В таблице 1 собраны характеристики известных дистанций пешеходного движения в городской среде, описанные в различных исследованиях.

Таблица 1. Время движения, дистанции и характеристика доступности

«Интеграция/дифференциация» – две крайние точки на оси доступности. Согласно этому подходу более компактные макро-пространства, то есть пространства с более коротким временем внутренней связи, являются и более интегрированными, а пространства с более продолжительным временем связи имеют тенденцию к разделению, что ведет к закреплению специализированных функций, то есть, к функциональной специализации назначения, оснащения и оборудования участков территории.

Связанность макро-пространств определяется открытостью для других людей и может характеризоваться количеством возможных социальных контактов. Измерять связанность предлагается количеством людей, которые теоретически могут встретиться в каком-либо макро-пространстве. В расчет принимается не только население рассматриваемой территории, но и соседние районы и даже весь город. Связанность рассчитывается по условиям транспортно-пешеходной доступности мест нахождения людей (включая дневное и ночное население, рабочие места и туристы) и фактически измеряется как определенная доля от общего количества людей в ареале потенциальной доступности. Для построения шкалы связанности можно принять следующие пороговые значения численности людей: от 10 до 100; от 100 до 1000 и от 1000 до 10000 человек. Антропологические значения этих цифр могут быть предметом отдельного исследования. Важно и познавательно сравнить их с количеством людей в родо-племенной территориальной структуре, с численностью традиционного поселения доиндустриальной эпохи, численностью полиса, указанную Аристотелем и т.п. Связанность территории зависит от эффективности улично-дорожной сети и плотности расселения.

По этим признакам доступности/связанности можно выделить три типа макро-пространств: анклав, район, область (Рис. 1(а,б)).

Пространственная связанность с большим количеством людей, как правило, ведет и к более интенсивным социальным взаимодействиям, «разогреву социального реактора», что еще больше притягивает население и делает такие места социально значимыми (Табл. 2).

Таблица 2. Связанность территории и границы макро-пространства (гипотеза автора)

Следующие две крайние точки на оси связанности – «знакомо/незнакомые» места, или «гетеротопии/утопии», используя терминологию Фуко.

а) б)

Рис. 1(а,б). В основу предлагаемой классификации макро-пространств положены идея совмещения пространственных и социальных характеристик в одной матрице: а) горизонтальная и вертикальная оси обозначат соответственно – количество людей, потенциальных участников событий (связанность) и время движения от края до края выделенной территории (доступность); б) по критериям доступности/связанности макро– пространства подразделяются на три основные типа: 1– АНКЛАВ, 2-РАЙОН и 3-ОБЛАСТЬ (авторское предложение, 2016)

Агломерация – это одна из разновидностей макро-пространства. Это область, построенная по принципу временной доступности до центра и измеряемая количеством «взаимосвязанных» людей, находящихся на общей территории. (Рис. 2) Агломерации, по известному выражению В.Г. Давидовича, являются «ареалами взаимосвязанного расселения».

Рис. 2. Территориальная структура крупной городской агломерации: 1 – центральный город; 2 – замыкающие спутники; 3 – прочие спутники; 4 – агломерация второго порядка; 5 – первый пояс спутников; 6 – второй пояс спутников; 7 – периферийная зона; 8 – узлы-«противовесы»; 9 – транспортные линии

Основные топологические модели макро-пространства

В когнитивной урбанистике три базовые типа макро-пространства современного города определяются в соответствии с тремя заметными пространственно-временным интервалами, характеризующими отношением людей и пространства: «внутри/снаружи», «далеко/близко» и «знакомо/незнакомо» (Рис. 3(а-в)).

Рис. 3(а-в). Базовые типы макро-пространств: а) место с ограниченным доступом – «анклав»; б) место, сформированные вокруг центра или узла – «район»; в) ареал, охватывающий сеть опорных точек – «область»

Современные горожане все чаще живут в нескольких реалиях – в том числе в виртуальном пространстве, формируемом средствами массовых коммуникаций, в социальных сетях и других виртуальных «мирах» дистанционного общения. В городе, а тем более в мегаполисе, повседневное пешеходное пространство горожан разорвано транспортом на множество «островов», в пределах которых проходят события нашей жизни. Как острова в океане, они образуют «архипелаг» макро-пространства персонального города.

Таблица 3. Базовые пространственные модели макро-пространств, как части социального пространства города

Моделирование градостроительных прототипов планировки территории

Градостроительство XX века было построено на функциональных концептах, в которых технология строительства и функционирования была определяющим фактором эффективности. Со временем функциональное устройство устарело или поменялась, а население приспособилось к сложившимся формам организации территории и типам застройки, сохраняя их «функциональные» название: «квартал», «микрорайон», «район города», «селитебная территория», «агломерация». Интерпретация этих пространственных форм при помощи когнитивных моделей позволяет систематизировать рациональный опыт их градостроительной организации, отделив его от устаревших представлений о «правильном» образе жизни, иерархической системе общественного обслуживания или о преимущественной занятости населения на градообразующих предприятиях.

Методика теоретического моделирования состоит в анализе концептов, полученных на основе сочетания трех базовых моделей макро-пространств: анклава, района, области.

Производные пространственные модели макро-пространств позволяют интерпретировать классические модели градоустройства: квартальную и микрорайонную застройку, малые, средние и крупные города, линейные города и системы расселения. Рассмотрим шесть основных вариантов взаимодействия базовых моделей макропространства: анклавы+анклавы; анклавы внутри района; анклавы внутри области; район+район; район внутри области; область+область.

Соседство анклавов – это прототип квартальной застройки (Сellular city pattern). Закрытые «блоки» жилой застройки образуют городскую ткань, состоящую их подобных друг другу ячеек. Минимальный размер квартала определяется требованиями к внутреннему пространству (например – инсоляции и территории), что фактически составляет от 30 до 70 м, в зависимости от этажности и ориентации по странам света. В этом случае минимальный размер квартала средней этажности составит от 60 до 100 м, а максимальный 100х150 м (с и с учетом ширины зданий) или «укрупненный квартал» 100х300 м. Базовый модуль (75х125 м) был предложен участникам конкурса «типовой квартал», организованного журналом «Проект Россия» в 2012 году. «Арматурой» квартальной застройки выступают линейные общественные пространства, образующие стороны кварталов: главные улицы, проспекты; улицы-аллеи; переулки и бульвары.

Анклавы, объединенные в район – это прототип «соседства» или «микрорайона» (Сentral place pattern). Особенность пространственной модели состоит в центричной организации вокруг социально важного объекта: церкви, школы, общественного центра. (Star of asterci form). Проблема состоит в выборе размещении этого «центра»: в середине территории, гарантирующее наименьшее время доступности для жителей, или рядом с транспортным узлом, что обеспечит максимальную попутность и связанность внутреннего и внешнего населения.

Максимальные параметры микрорайона определялись «радиусом доступности» (например, в пятиэтажной застройке рекомендуемый в умеренном климате радиус доступности школы составляет 500 м, а детского сада – 300 м). Таким образом, рекомендованные габариты микрорайона укладывались в интервал от 600 до 1000 м, что приближается к средним размерам межмагистральной территории при средне– и много– этажной застройке – 500х500 м. Самые крупные планировочные членения для межмагистральной структуры были запроектированы в г. Набережные Челны. Там на одной межмагистральной территории 1200х1200 м располагались четыре объединенных микрорайона. «Арматурой» межмагистральных территорий, естественно, становится пешеходный каркас внутренних перемещений. На территории района публичные пространства занимают только часть территории между участками с ограниченным доступом и совсем недоступными владениями, «неизвестными» для большинства жителей. Публичные пространства, понимаемые как системы меззо-пространтсв, связанные маршрутом, должны обеспечить людность, доступность, содержательность и комфортность. Формирование публичных пространств межмагистральных территорий – это рекомендация по грамотному использованию базовых моделей мезо-пространств в составе макро-пространства «район».

Анклавы, объединенные в поселение (модель «область», состоящая из «анклавов») – это зона с выраженными физическими границами, прототип небольшого исторического города, окруженного системой концентрических стен (Inward city model). В качестве ядер такой планировочной модели выступают обычно 3-4 городские площади: соборная, торговая, вокзальная, парадная и др. В современном градостроительстве этот прием физического выделения целой зоны соответствует концепции пешеходного города или пешеходной зоны городского центра. Минимальные размеры пешеходной зоны определяются парадной площадью, длина которой может составлять от 100-120 (Площадь Святого Марка в Венеции) до 300 (Красная площадь в Москве) и более метров. Например, площадь Тянь-анмэнь в Пекине имеет размер 880х500 м. Максимальные размеры пешеходного города (пешеходной зоны) определяются условием 20-30 минутной связанности от края до края и составляют, следовательно, от 1 до 3 км. Арматурой пешеходного города служат внешние границы природного или антропогенного происхождения (водные поверхности, стены, насыпи), образующие внешний («экзо») каркас макро-пространства.

Соседство двух или нескольких «районов» ведет к усилению одного из направлений линейных связей между центрами-узлами с появлением транспортно– пешеходного коридора (Linear city model). Расстояние между узлами такой линейной системы ограничено скоростью движения по главной транспортной артерии и обычно определяется рациональными интервалами между остановками городского транспорта. Арматурой линейной системы является, конечно, транспортно-коммуникационный коридор и вело-пешеходные пути, образующие каркас системы публичных пространств урбанизированной территории. Три существенных фактора, определяющие форму и размеры макро-пространства, это: вид транспорта; расположение порталов; количество людей, связанных с центрами районов.

«Районы», объединенные в поселение («область», состоящая из районов) похожи на решетку, а скорее «губку» с ячейками различной формы и содержания: анклавами; районами и пустыми, не используемыми в социальной практике территориями (The Lacework model). Примером такой схемы может быть средний город с численностью населения 50-100 тыс. жителей, занимающий территорию более 400-600 га. Размеры не позволяют считать такой город пешеходным, поэтому структурообразующую роль начинает играть маршрут городского транспорта. Улицы и бульвары, предназначенные для движения общественного транспорта, выступают в качестве арматуры, связывающей ядра макро-пространств. Оптимальной конфигурацией маршрута общественного транспорта считается круг или восьмерка, однако воплощение этой идеальной модели не всегда возможно.

Соседство нескольких «областей» приводит к модели крупного города – «метрополии» (Policentric net model). Зона влияния метрополии – агломерация – объединение города и соседних поселений в единую урбанизированную территорию на условиях ежедневной транспортной миграции. Территориальная сближенность мест нахождения людей даёт так называемый агломерационный эффект – экономическую и социальную выгоду от пространственной концентрации общественных центров, в том числе производств и других экономических объектов. Современные виды скоростного общественного транспорта существенно расширяют пределы агломераций: за 1-2 часа на скоростном поезде можно проехать 100 и более километров. Ядро агломерации составляет полицентрическая сеть общественных центров, связи между которыми становятся коридорами урбанизированного каркаса территории. Риски развития агломераций связаны с чрезмерно дорогой инфраструктурой и неизбежным ухудшением экологии. Мечта многих планировщиков состоит в децентрализации системы расселения (что должно привести к снижению функциональной нагрузки на центр) и рассечении сплошного пятна урбанизированной территории зелеными коридорами природного каркаса, что должно способствовать улучшению микроклимата. Идеальная модель агломерации представляет собой переплетение транспортно-технологического и природного каркаса, что выглядит на картах как сочетание «сетевой решетки» и «губчатой структуры».

В реальной планировочной практике базовые модели макро-пространств образуют гибриды. Структура макро-пространства включает следующие элементы: 1 – ядро (территорию, на которой расположены ключевые меззо-пространства); 2 – периферию (буферную зону, которая находится в пределах пешеходной (мультимодальной) доступности); 3 – оси визуальных и пешеходных связей; 4 – узлы пересечения связей; 5 – границы различной проницаемости и определенной формы (конфигурацию); 6 – маршруты с видовыми точками и достопримечательностями. Размеры и форма пространственной структуры зависят от связанности и доступности ядер, пространственного рисунка визуальных и пешеходных связей, скорости передвижения и демографии населения.

При постановке более сложных задач градостроительного проектировования требуется и более сложная топологическая модель, в которой постоянно меняется наполненность пространства людьми. Локусы «мест» дополняются концептами «утопий» и «гетеротопий» [4, с.351]. Различное восприятие места зависит, конечно же, от настроения находящихся там людей, которые представляют, опровергают, переворачивают смыслы, добавляют мифическое содержание и оспаривают логику прямолинейного планирования. В методическом плане функциональные модели среды, основанные на оптимизации удобства и комфорта, требуют пересмотра и апробации исходя из восприятия и поведения людей в культурном ландшафте города, практически на основе системы когнитивных моделей.

Перспективы когнитивной урбанистики

Характеристики макро-пространства, с одной стороны, являются условиями жизни его обитателей, а с другой стороны, ими же и определяются. Использование когнитивных моделей городской среды в виде системы макро-пространств – анклавов, районов, областей – представляет собой удобный и эффективный инструмент интеграции знаний когнитивных наук в градостроительную практику.

Пространственная структура окружающей среды, включая такие узнаваемые свойства формы как симметрия, интервалы, пропорции, составляет «державную раму» для событий социальной практики. Как и при экспозиции произведений искусства на выставках и вернисажах, так и при восприятии городской среды понятный «контекст» является важной «рамой» и предпосылкой не только понимания смыслов окружающего мира, но и интерактивных взаимодействий людей в среде – «средового поведения».

Базовые прототипы должны найти свой облик в зависимости от особенностей местности, традиций населения и предполагаемого на перспективу образа жизни. Разработка пространственных прототипов макро-уровня городской среды предназначена для поиска и обоснования планировочных принципов организации городской территории, которые развивают методологию объемно-пространственного проектирования городской среды, что важно для изучения целого ряда практических дисциплин: Градостроительство, Архитектура, Урбанистика, Ландшафтная архитектура и Средовой дизайн.

Современное развитие этой концепции ставит вопрос о формировании нового научного направления – «Когнитивной урбанистики». Когнитивная урбанистика исследует то, как человек оперирует знаниями о городской среде – усваивает их, запоминает, извлекает, передает другому человеку, использует при проектировании. Такая методология имеет особое значение для практики градостроительного проектирования и ландшафтного дизайна: путь к формированию проектного замысла пролегает через интерпретацию «когнитивных моделей» и интеграцию «архитектурных прототипов» в соответствии с программой развития территории.

Литература

1. Крашенинников, А.В. Мезо-пространства городской среды // Международный электронный научно-образовательный журнал "AMIT" : http://www.marhi.ru/AMIT/2015/4kvart15/krash/abstract.php

2. Крашенинников, А.В. Микро-пространства городской среды // Международный электронный научно-образовательный журнал "AMIT" : http://www.marhi.ru/eng/AMIT/2014/4kvart14/krash/abstract.php

3. Knox, P.L. and L. McCarthy. Urbanization : an introduction to urban geography. 3rd ed. 2012, Boston: Pearson. Xiii. – 459 s.

4. Shane, D.G. Recombinant Urbanism: Conceptual Modeling in Architecture, Urban Design and City Theory. 2005. – 350 s.

5. Пирогов, С.В. Топология городской жизни // Вестник Томского гос. ун-та, 2010. – № 333. – С. 44-46.

6. Hillier, B. Space is the Machine: A Configurational Theory of Architecture. – Cambridge: Cambridge University Press, 1999. – 344 s.

7. Крашенинников, А.В. Социально-пространственная структура пешеходного пространства // Международный электронный научно-образовательный журнал "AMIT" : http://www.marhi.ru/AMIT/2012/4kvart12/krasheninnikov/abstract.php

8. Gifford, R. Environmental psychology: Principles and practice (4th ed.). – Colville, WA: Optimal Books, 2007. – 60 s.

9. Головин, С.Ю. Словарь практического психолога. – Минск: Харвест, Editor, 1998. – 800 c.

10. Родоман, Б.Б. Поляризованная биосфера: сборник статей. – Смоленск: Ойкумена, 2002. – 336 с.

11. Крашенинников, А.В. Видимый спектр градостроительных проблем. Градостроительное искусство. Новые материалы исследований РААСН. Выпуск 1. – М. : НИИТАГ., 2007. – C. 461-463.